Но в рамках ретейлинга - вроде как, "говорящее".
Название: Лёд в глазах и огонь в сердце
Автор: Lina Clean
Ответсек, она же бета: Verao
Рейтинг: PG-13,
Персонажи: Клинт Бартон, Наташа Романофф, Локи
Пейринг: Наташа Романофф/ОЖП
Жанр: драма-сказка, ретейлинг «Снежной Королевы»
Краткое содержание: Спасать Клинта - привычное занятие для Наташи.
От автора: Написано для Хельга Винтер, с любовью и преданностью. Временной отрезок - где-то полгодика спустя, после действий фильма. Роли это почти не играет, просто хочется закрепить.
***
То, что ее подстрелили, Наташа поняла не сразу, она продолжала отвлекать на себя огнем охрану - Клинт тем временем уходил с объекта. Так получилось, она об этом сожалела, но - так получилось. Бартон работал на этом задании с ней в связке, по идее он должен был прикрывать отход с фабрики "Шварцкопф", которая на деле таковой не была и о волосах тысяч немок и всех европеек - вряд ли заботилась. Прикрытие было удачным, гнездо "ГИДРЫ", точнее, одно из гнезд, было раскрыто не сразу. Но все же раскрыто. Их послали проверить, что именно творится в этой точке, не здесь ли удерживают маленького гения из Бразилии, похищенного четыре месяца назад, и идти должна была Наташа. Когда в глазах заплясали мушки, она догадалась дотронуться до плеча и удивленно отметила, что ей исключительно повезло - пуля зацепила мякоть руки и даже не застряла, но, боже мой, как же кровила рука. Да, это было ошибкой, не заметить сразу и не оценить опасность положения.
Читать дальше
Накануне ей не повезло: спускаясь по лестнице конспиративной квартиры, она подвернула ногу. Тут ничего нельзя поделать, такое стечение обстоятельств, когда ты опускаешь ногу, а под нее попадает детский мяч.
- Фройляйн ушиблась?
Маленький чёрный мальчик, не старше шести лет, испуганно смотрел на Наташу. Рыжая "фройляйн" улыбнулась, покачала головой и все так же молча зашагала вниз по узкой улочке. Уже через пару шагов стало ясно, что худшее случилось. Клинт выслушал ее, осмотрел ногу и коротко бросил:
- Пойду я.
Сотню доводов против могла бы привести Наташа. Но не стала: важно было проникнуть и разведать, здесь ли ребенок. Даже если их появление не останется незамеченным, нужно было просто уйти с информацией, всё… просто? Но этот шумный вариант был вариантом Бартона, сама она не наделала бы шума, в этом Наташа была уверена.
- Я ознакомлю тебя со своим планом. Подкорректируем его под тебя.
Последние пятьдесят метров Ястребиный Глаз преодолел неровными, кривыми скачками. Добежав до спасительных деревьев, он с ужасом обнаружил, что Наташа почти без сознания, вся в крови, и неподалеку лежат три трупа. Рассуждать было некогда, понимая, что возможно совершает ошибку, он подхватил ее тело, забросил на плечо и, сцепив зубы, побежал. Еще сто метров и будет канализационный люк - убежище не слишком ароматное, но весьма надежное.
- Брось, - прохрипела Романофф, царапая его куртку коготками. - Ты должен уйти.
- Молчи, - пускаться в разговоры и сантименты было некогда, - прикроешь телом от пуль. Выживешь - запишем дополнительным бонусом.
Люк, канализация и бег почти вслепую - темень непроглядная, но они не зря учили количество шагов перед поворотами.
- Пусти, сама. Береги силы. Я могу сама, сейчас вколю стимулятор.
Бартон осторожно опустил её в скользкую грязь. Он не видел, только слышал шорох, но представлял себе, как Наташа открепляет от пояса маленькую аптечку, перебирает пальцами, на ощупь находит нужный шприц-ампулу и сейчас дернет за молнию костюма, чтобы воткнуть шприц в руку.
- Помоги, - сквозь сжатые зубы сказала Наташа. - Рука онемела.
В темноте иррационально страшно, но при этом успокаивающе тихо - погоня не настигает. Клинт нащупал её дрожащие руки, выдернул из пальцев шприц и, не задумываясь, воткнул его в плечо. Ответом было шипение и брань, судя по неопознанности им языка - русская, а значит, он сделал ей очень больно.
- Пошли.
Использованный шприц он затолкал назад в аптечку - никаких следов на месте.
- Пару минут.
Клинт умел быть неумолимым и жестоким, он подхватил ее и потащил, вынуждая идти.
- Ты сама хотела. Пошли.
Через сто метров стимулятор начал действовать, и Наташа уверенно шла рядом. Все бы ничего, но перевязать раны не было времени, и она по-прежнему теряла кровь. Клинт считал шаги и переходы, у нужного места остановился и рискнул подсветить фонариком, проверяя. Наташино лицо мелькнуло в свете, словно маска - белое лицо и провалы глаз.
- Сейчас, - бросил он и стал карабкаться вверх по лесенке к люку.
На той стороне их ждали наёмники, обычные наёмники, с машиной: рыжекудрая женщина и мужчина среднего роста, затянутый в кожу.
- Едете тем маршрутом, что и договаривались, - бросил им Бартон, появляясь из ниоткуда и пугая женщину. - Бросьте это, тяжеловатая игрушка для дамских ручек.
Пальчики наемницы только сильнее сжали «пустынного орла» (прим.авт: Desert Eagle – «Пустынный орёл» — самозарядный пистолет большого калибра (до 12,7 мм), проще говоря: большой-большой пистолет с охрененной отдачей) и она сказала в ответ:
- Ничего. Я справляюсь. Вы мне за это платите.
Бартон пожал плечами. Мужчина в разговоре не участвовал, он только хмыкнул и завел мотор.
Вернувшись вниз, Клинт обнаружил Наташу, снова лежащую без чувств, парочка крыс крутились рядом, одна даже пыталась примериться и погрызть ее ноготь. Это было плохо, совсем плохо, стимулятор выжал из неё последние силы, но раны они так и не перевязали – жизнь убегала из неё вместе с кровью. Он скрипнул зубами: удалось оторваться, но то, что сразу и без проблем – настораживало. У них была заготовлена парочка трюков, как этот, с «двойниками», но что толку, если не оставляло ощущение чего-то пропущенного. Клинт снова подхватил её на руки и потащил, бездумно считая переходы.
Только через двадцать минут он смог снова вынырнуть на поверхность и с риском быть обнаруженным, нашёл аптеку и средства перевязки. Ещё час ушёл на то, чтобы, путая следы, как по канализации, так и по поверхности, добраться до убежища. Всё это время Наташа не приходила в сознание.
Это не было квартирой в полном понимании слова, это было «жильё» - пенал с холодильником, туалетом и матрасом прямо на полу. Односпальным. Клинт положил на него Наташу и сам, со стоном, опустился рядом. Он сидел и смотрел на бледную Романофф. Просто сидел. А потом её ресницы дрогнули, и это дало ему сил – нечего сидеть и оплакивать партнёра, как тупой романтический герой, нужно действовать и спасать её. Итак, в больницу нельзя, хотя ей помогло бы хорошее переливание крови. Что ж, время нетривиальных решений. Он принялся потрошить сумку, выкладывая то, что смог купить в аптеке, стараясь не привлекать внимание того, кто стал бы отслеживать их путь. Их собственные аптечки годились для поддержания сил, для быстрых решений, некоторые лекарства были подобраны по индивидуальным нормам и показателям, говоря иначе, некоторыми наборами «Щ.И.Т.овских» аптечек, можно было поднять мёртвого, но не всегда – лечить. Бартон уже знал, что он будет использовать из аптечки Наташи, но для того, чтобы эффект закрепить – требовалось кое-что попроще.
Он осторожно наложил жгуты на руку – правое предплечье было прострелено дважды и, удивительное дело, обе пули прошли, не задев кости, всего лишь разорвали мягкие ткани, что и послужило причиной кровопотери. Был прострелен и правый бок, здесь пуля чиркнула по рёбрам, но, похоже, что она была на излёте – почти просто царапина и, чёрт побери, она тоже кровоточила. Клинт поискал глазами, стараясь сообразить, какой жгут и какую повязку сюда лучше наложить. Потом его взгляд метнулся к холодильнику. Ещё минута, и рана была обложена льдом: целью было сократить сосуды и приостановить кровотечение таким незамысловатым способом. Чтобы не привлекать внимание «странными» покупками, ему пришлось ограничиться всего одним жгутом, двумя упаковками бинта, упаковкой – кхм - женских прокладок, плюс пара игл и бутыль с физраствором, который ему не хотели сначала продавать. Сладкие детские витаминки. Венцом всего были шесть пузырьков капель для носа и один спрей. Первые три пункта шли как перевязочные средства, в витаминках для детей была так необходимая сейчас Наташе глюкоза – жаль, что не было возможности ввести её внутривенно - а вот физраствор можно было попробовать ввести. Капли для носа – устойчивый эффект сосудосужения, приостановка кровотечения. Клинт осмотрел ещё раз рану на боку, убрал лёд и наложил повязку с каплями для носа. Следовало заняться левым бедром, здесь дело было сложнее: пуля засела в мякоти ноги. Он облизнул сохнущие губы и подумал, что по правилам он всё-таки должен был оставить Наташу там, но у него был аргумент: а вдруг она бы выдала его, если бы её схватили живой? А теперь он вынужден заботиться о ней, она была обузой, и повышался риск того, что… Он решительно взял нож в руки и стал искать зажигалку.
Один надрез, осторожный поворот ножа – Наташа счастливица, это точно - пуля как сама в руки просилась, вытащив её, Клинт услышал лёгкий вскрик.
- Жива.
- Чёрт. Больно.
Ещё бы не больно, зато это было даже хорошо: она пришла в сознание, значит, всё ещё не так ужасно.
- Ты как?
- Плохо, - еле ворочая языком, ответила Наташа, - Очень плохо, у меня перед глазами всё крутится. Больно.
- Зато ты пришла в себя.
Наташа снова закрыла глаза и затихла, но только Клинт подумал, что она снова потеряла сознание, как она прошептала:
- Пить.
- Сейчас. И я поставлю тебе капельницу, не двигайся, ладно?
Кое-как приладив бутылку с физраствором, он сделал шаг к холодильнику, но затем какая-то мысль настигла его, и он вернулся, снова сел рядом.
- Тебе не кажется, что что-то было не так? О, черт, прости. Воды, да, сейчас.
- Что не так? Мы проникли и еле ушли. Мы располагаем информацией, что мальчика здесь нет, ты успел покопаться в их системе и... Ты смог передать информацию? Что не так?
Клинт держал ее за холодную руку и смотрел куда-то перед собой, когда он заговорил, то слова давались ему с трудом, он подбирал их с великой осторожностью, пытаясь найти верные и понятные.
- Мы не в первый раз проникаем на базу "ГИДРы" и даже не в первый раз делаем это вдвоем. Именно поэтому я чувствую - сейчас что-то не то. По-другому. Знаешь, когда мастер икебаны составляет букет, иногда он просит ученика повторить в точности то же самое, тот же набор цветов и материалов. Если ученик талантливый - он и в копию привнесет себя, свой талант. Если нет - букет будет обычной плохой копией. В обоих случаях, при общем сходстве чувствуется различие, так и здесь. У тебя же бывает ощущение, что все идет не просто по плану, а потому что так ДОЛЖНО?
Наташа усмехнулась бледными губами: она вспомнила их общего знакомого, от которого Клинт мог подхватить такое японистское сравнение.
- Да, я понимаю, о чем ты, иногда сама себе говорю: "Ну, вот, Нат, добро пожаловать на работу". Возникает ощущение рутины. Рутины. Клинт, мне холодно, мне все еще холодно.
Бартон сжал челюсти - это было плохо, очень, у бедняжки слишком мало крови, он и разговаривал-то с ней из боязни, что она заснет и оставит его одного, не проснувшись. Он наполнил найденные пакеты горячей водой и приложил их к ее ступням, взял руки Наташи в свои и стал массировать, восстанавливая кровообращение.
- Спать хочешь? Давай я тебя устрою поудобнее.
- Не сейчас. Я хочу тебя дослушать. Расскажи.
- Да вот и все. Что-то было не так. Не пошло не так, а было не так. То, что чувствуешь спиной, кожей. Я думаю выйти на связь и передать то, что успел скопировать - чуть позже, когда тебе станет лучше.
- Уже завтра буду в норме.
- Через два дня.
- Хорошо.
***
Это были не лучшие два дня, но уж точно не самые плохие. Наташе не становилось хуже - это было главным достижением. Бартон за это время успел отоспаться, а к концу второго дня - ушел, наказав перед исчезновением, что если он не явится через сутки - уходить отсюда и выкручиваться самой. Наташа была чертовски слаба, это было главной заботой Клинта, он прикидывал, как выйти из круга: чем дольше оставались в "норе" - тем хуже могло ей стать; чем раньше они проявляли активность, выползая из убежища - тем более доступную цель из себя представляли. Следовало обратиться за помощью либо, собственно, в "Щ.И.Т.", для которого они выполняли эту работу, либо в посольства, как минимум, пяти государств, за граждан которых Клинт и Наташа могли себя выдать и пройти любую проверку. Однако и этого они не могли себе позволить. По определенным правилам им нельзя было себя светить как агентов "Щ.И.Т.а": они незаконно находились на территории государства, а до любого посольства или консульства нужно было еще добраться. И живыми. Решение он всё же принял и исчез.
Полные сутки еще не прошли, но Наташа начала беспокоиться, если через два часа Бартон так и не появится - плохо, придется уходить, как он и велел.
- Нат, собирайся.
- Ты меня напугал.
- Я обязательно буду гордиться этим, но чуть позже. Собирайся. Переоденься в эти вещи.
Он появился так тихо, но стремительно, что действительно испугал Наташу, и теперь она старательно скрывала, что у неё трясутся руки.
- Что это? Откуда документы? "Щ.И.Т."?
- Цирковые, - бросил Клинт, снуя по их малюсенькой каморке, уничтожая все следы их пребывания.
Наташа вздрогнула и прижала ладонь ко рту, сдерживая рвущийся шумный выдох. Как шпионка и человек, достаточно долго живший ради выживания, она многое могла бы рассказать о различных закрытых от общества группах, которые тоже умеют выживать в силу своей отличности от этого общества, благополучного, чистенького, причесанного, и к которым можно обратиться за помощью, если ты знаешь их правила. Европейские цирки отличались от американских хотя бы тем, что были более оседлыми, в них не было такого количества "странных" людей, как в Америке, но это были очень закрытые заведения. Династии цирковых за все время существования сложились в некую касту "над-общества", хотя скорее "под-общества". Она поняла, что даже знать не хочет, чем Клинту пришлось платить за помощь.
- Нат, ты что? - ласково спросил он, гладя ее по плечу, а затем, угадывая ее мысли, сказал: - Всё было просто. Я нашел, кого нужно. Старого должника. Переодевайся, внизу машина.
- Мы - французы? Клинт, ты французский хоть знаешь?
- Бонжур. Мерси. Ариведерчи.
- Оревуар, - поправила Наташа.
- Что?
- "До свидания" - оревуар. По-французски.
- Я так и сказал.
- Ладно, можно сказать, что мы были в детстве разлучены, тебя украли сороки, за то, что ты такой блестящий. Потом мы тебя нашли и семья воссоединилась.
Старенький грузовичок потряхивало, Бартон уверенно крутил руль и старательно прятал улыбку.
- А ты уже шутишь.
Она поджала губы и поправила платок на голове.
- Мне лучше, если ты про это.
Клинт кивнул и сделал комплимент, точнее, попытался.
- А мне нравится, как ты сейчас выглядишь. Знаешь, так по-русски.
У Наташи рука, дёрнувшаяся было снова к платку, сжалась в кулак. Она попыталась его ударить, но сообразила, что лучше не мешать ему вести машину.
- Это как?
- Что?
- «Выглядишь по-русски» - это как?
Бартон пожал плечами. Романофф попыталась посмотреться в боковое зеркальце машины, но, не узрев себя там, твёрдо пообещала себе, что при первой же возможности обязательно посмотрит в зеркало.
- Поспи, тебе это нужно. Кстати, всегда хотел спросить, можно?
- Что?
Он снова пожал плечами, да так выразительно, что кожаная куртка слегка скрипнула.
- Я просто хочу уточнить, может, я чего-то не знаю о тебе. Точнее, я много чего о тебе не знаю, но всё же: говорят, что на тебе тоже испытывали сыворотку, как на Роджерсе, и ты – супер-герой. Это – правда?
- Какие супер-способности ты предполагаешь мне?
- Во мне.
- Что?
- По-английски это звучит: «Какие супер-способности ты предполагаешь во мне?»
Наташа не знала, сколько они проехали. Где-то в четыре ночи они пересекли какую-то границу. Она слышала, как Клинт бодро отвечал по-немецки и просил не будить «сестру», тем не менее, ей посветили фонариком в лицо, но пропустили. В семь часов они въехали на паром.
- Нат, можно было бы по мосту, так быстрее, но я не могу больше, - извиняющеся сказал Клинт, - я подремлю немного, ладно? Ты как?
- Нормально.
- Точно?
Ей захотелось сказать, что всё совсем ненормально, что она по-прежнему ужасно себя чувствует. Нет, лучше конечно, чем пару дней назад, но потеря огромного количества крови сказалась на организме, и всё её утомляло, раздражало, она всё время проваливалась в какой-то странный сон. Очень странный сон.
- Что ты от меня хочешь? Нормально всё.
- Если хочешь, можешь выйти из машины и прогуляться. – Наташа прижгла его взглядом и снова поправила съезжающий платок. – Не бесись. Смотри, в твоих документах помечено, что у тебя – гемофилия, что ты быстро теряешь кровь, она не сворачивается, и от этого ты слабеешь. Поэтому, если ты и правда надумаешь подышать воздухом и боишься упасть, ты можешь себе это позволить, тебе поможет врач на пароме. О’кей? Все подумают, что это из-за болезни.
- Куда мы едем?
- Спроси меня: «Куда мы едем, Клинт?»
- Какая разница?
- Ну… действительно.
- Где мы вообще?
- Остров Фюн.
Когда они проехали столбик с указателем, она как раз в очередной раз открыла глаза.
- Мюслингвай? Смешно звучит. Погоди, это какой язык?
Клинт, который начал беспокоиться от слишком продолжительного сна Наташи, даже обрадовался, но не стерпел и тут же прошёлся по её образованию.
- Таша, как ты думаешь, какому государству принадлежит остров Фюн?
- Ш… Швеция? – неуверенно сказала она. – Слушай, Бартон, я плохо разбираюсь в географии стран, в которых мне не приходилось работать.
- Ладно-ладно, - примирительно сказал он, подъезжая к большому, странному дому. - Достаточно того, что ты правильно прочитала название деревушки. Это – Дания. Посиди пока в машине, я сейчас.
Она проследила взглядом за тем, как Клинт вышел из машины, покрутился вокруг большого двухэтажного дома с хлипкими воротами, затем распахнул их и прошёл во двор. Спустя какое-то время он вернулся.
- Скучала, сестрёнка? Есть хочешь?
Пока Наташа обдумывала, голодна ли, Бартон загнал машину во двор дома, заглушил мотор, вышел, обошёл грузовичок и подал ей руку, помогая спуститься с подножки. Молча они прошли к дверям дома, который выглядел нежилым. Бартон впустил её вовнутрь.
- Добро пожаловать в питейное заведение деревеньки Мюслингвай, новая хозяйка.
Наташа увидела длинные деревянные столы, стойку и – ура – зеркало над ней. Она отпустила руку Клинта, на которую опиралась, и прошла вперёд, жадно заглядывая в зеркало. Увы, увиденное ей не понравилось. Бледное лицо, горящие, запавшие глаза, бесцветные губы и рыжие пряди, торчащие из-под чёрного платка, а ещё - бесформенная тёмная кофта и длинная, до щиколотки, юбка. Её не было видно в зеркале, но она и так знала – юбка также бесформенна, темна и ужасна. Кажется, она начинала понимать, что Клинт подразумевал под «выглядишь по-русски».
- Как чучело.
- Что? Нет-нет, ты что, так трогательно и мило. Мне очень нравится. Сразу хочется подойти к тебе, обнять и накормить, ты такая хрупкая. Эй, устала, да? Пойдём, отведу тебя наверх, и ты приляжешь. Хотя, погоди, попробую всё же приготовить нам завтр… обед.
Она устало кивнула, добралась при помощи Клинта до второго этажа. Там была настоящая кровать, с настоящим одеялом, на которую она упала и снова заснула, не дождавшись обещанного обеда.
Приморская деревня Мюслингвай благосклонно приняла пришельцев-чужаков. Три дня жители молча наблюдали за новым хозяином трактира, проводящим косметический ремонт и уезжающим с острова затем, чтобы закупить продукты, на четвёртый они познакомились с его сестрой, бледной, рыжей женщиной с большими, блестящими глазами, вышедшей за ворота, чтобы отмыть вывеску над ними. Собственно, первым, кто узнал, что у нового владельца трактира есть сестра, стал Кристиан Холторсен, мучавшийся любопытством и сновавший поблизости от трактира. Он-то и стал первым его посетителем, разнёсшим новости, что трактир снова работает, пиво – есть, еду тоже готовят, а сами хозяева – французы, а ещё, в течение первой недели, если берёшь два пива – второе бесплатно.
- Мы не разоримся? – спросила Наташа, глядя на то, как Клинт умело справляется с бочонком пива, пристраивая к нему помпу.
Дом ей нравился, большой, но уютный, с чердаком для сушки и вяленья рыбы. Весь первый этаж был отдан под хозяйственные нужды: сам трактир, кухня, задний двор, на котором можно было разводить живность. Второй этаж занимали жилые комнаты и старая-старая ванная комната, которая очаровала Наташу огромной чугунной ванной и разочаровала отсутствием горячей воды. Как объяснил Клинт, дом был чем-то вроде законсервированной базы для прикрытия агентов «Щ.И.Т.а». При помощи цирковых он сумел за сутки выйти на связного организации и передать ему информацию, скачанную с серверов базы «ГИДРы», а так же получить документы на владение старым-старым трактиром в Дании.
- Я не говорю по-датски, но ты-то – тоже, так какого чёрта?
- Во-первых, - Клинту явно доставляла удовольствие его тяжёлая физическая работа – катать бочки по углам подвала. – Во-первых, я – говорю, немного, правда. Во-вторых, Таша, у нас не было выхода. Нас послали шпионить, а не взорвать всё к чертям, и поэтому мы не можем прыгнуть на вертолёт со спасательной миссией, а вынуждены скрываться, как и положено шпионам. Кстати, слушай, ты часто работала под прикрытием, верно? Как ты выбирала себе имена для прикрытий? Мне не нравится быть Клодом. Имя какое-то придурочное.
Наташа улыбнулась: часто те, кто менял имена и фамилии, всегда оставляли первую букву имени и фамилии, чтобы не менять подпись или чтобы оставить для себя какой-то знак, связывающий с прошлыми жизнями. Нарочно или нет, получилось, что документы, сделанные для Бартона, начинались с его инициалов, и Клинт Бартон стал Клодом Бертье. Наташа – Натали Бертье. Клинт удовлетворённо осмотрел подвал, кивнул, затем направился в зал – до открытия оставалось два часа. Наташа проследовала за ним, метя пол длинной юбкой, ей очень хотелось избавиться от этих ужасных тряпок, но пока так и не представилась возможность.
- Имей в виду, ты - моя старшая сестра, я – младший брат, посвятивший свою жизнь заботе о тебе, когда выяснилось, что ты больна. Это так, на всякий, чтобы на тебя никто из местных не заглядывался, в маленьких деревушках по-прежнему ценят здоровье и силу будущей невесты, а тут – больная иностранка.
- И чтобы к тебе не клеились местные аборигенки? – язвительно спросила Романофф.
- Именно. У меня на руках несчастная сестра. Именно.
Клинт вытер руки полотенцем и осмотрел стойку.
- Тебе нравится.
- Что?
- Тебе всё это нравится, - сказала Наташа. - Тебе нравится играть во владельца трактира.
Бартон молча обернулся, некоторое время смотрел на неё, затем просто кивнул и вышел.
Клинт удивительно бойко лопотал на датском, Наташе он давался с трудом, но принять заказ, поговорить о погоде - это она уже могла. За две недели обитания в деревеньке, она окончательно восстановила силы. Размеренная жизнь, прогулки к морю - то, что прописал бы любой доктор. Иногда на берегу моря, к ней присоединялся Клинт, и они молча смотрели на волны. Наташа не знала, о чем говорить. О работе? Упаси боже. О том, как она признательна ему за все сделанное? Спину друг другу они не в первый раз прикрывали, и всё, что можно сказать, они сказали друг другу давно. Ей нравилось, когда Клинт стоял рядом и старательно закрывал её от ветра, который иногда был такой силы, что грозил сорвать теплую шаль с плеч. Ей нравилось смотреть на море и думать ленивые мысли о посетителях, о том, что нужно съездить за продуктами, о том, что Клинту нравится такая жизнь.
- Идем? Скоро открываемся, - напоминал Бартон, и Наташа покорно поворачивалась в направлении к их нынешнему дому
Когда пошла третья неделя, она поняла, что готова завыть: ей приелась такая жизнь, пресная от своей размеренности, день шел за днём, но ничего не происходило.
- Мне все здесь надоело.
- Таша, у нас задание - отсиживаться здесь. Возможно, готовится другая операция, для которой нужно это прикрытие.
- Надоело!
Клинт многозначительно вскинул брови и, как всегда, молча ушел на задний двор: тренироваться. Наташа услышала тонкий свист стрелы, рассекающей воздух, и в следующее мгновение - жалящий звук. Стрела попала в цель.
- Ты как?
- В норме.
- Нат, ты же понимаешь...
Наташа обиженно надула губки, но выдержать "позу" ей не удалось, хлестнул ветер, и она нырнула за Клинта, он поддержал ее за плечи и обнаружил, что она улыбается.
- Нат?
- Я просто устала ничего не делать. Я понимаю, что не должна капризничать, но вырвалось. Больше всего меня удивляет, что такая жизнь нравится тебе.
- Идем, скоро открываемся.
Наташа послушно взяла предложенную руку и пошла рядом с Клинтом.
- На самом деле, я очень благодарна тебе, для меня это как каникулы. Ты так заботишься обо мне, я почти ничего не делаю. Хотя, может, поэтому бешусь? Клинт, но я так не могу: изо дня в день ходить по кругу, готовить еду, обслуживать клиентов, пересчитывать и ворочать бочки с пивом и можжевеловой водкой. А тебе же нравится.
- Это - дом.
Больше они ни о чем не говорили, и через десять шагов Наташа замурлыкала какую-то песенку. Клинт вслушивался, пытаясь опознать язык, потом сдался.
- О чем песня?
- «Ты у меня одна, словно в ночи луна», - мурлыкала она, не слыша вопроса. – «Словно в степи сосна, словно в году весна».
Он положил руку на ее руку, держащуюся за его локоть.
- Что ты такое странное поешь?
- «В инее провода, в сумерках города». Что? Песня о том, что у героя есть женщина, любимая женщина, только одна женщина. Она одна, как на небе луна, одна, как весна, другой такой нет даже в чужих странах. Она может быть кем угодно, где угодно, она может любить другого, но пусть она будет светить. Ему. Вообще. Просто.
- Про это песня? - недоверчиво переспросил Клинт. - Ну-ну.
- Про любовь песня, - с неожиданной для себя досадой сказала она.
Полтора месяца оседлой жизни протекли для Бартона - быстро, для Романофф - под девизом дисциплины. Она не жаловалась и не капризничала, но не чаяла вырваться с острова. Клинт посмеивался над ней и на ломаном датском беседовал с посетителями о погоде, улове, цене на рыбу. Однажды он сделал ей сюрприз: нагрел огромные котлы воды, натаскал её и залил в ту самую ванну, что так очаровала Наташу. В благодарность получил радостный визг, поцелуй в щёку, больше похожий на клевок птицы. Горячая ванна была актуальна: холодало, уже изредка сыпал снег, а трактир успешно противостоял ветрам, накидывавшимся со всех сторон. Наташе наконец-то перестал сниться странный сон, о котором она не говорила Бартону. Ей снился окровавленный Клинт с луком в руках, одежда и лицо были залиты кровь, а в глазах - скорбь. Она не была истеричкой или особой, верящей в сны, да и сон был не страшный, просто странный. Поэтому она не придала особого значения сну, но запомнила его.
- Знаешь, мне кажется, скоро все изменится, - как-то утром сказал Бартон, с несвойственным ему оживлением, и что-то будто царапнуло Наташу. - Нат, ты умеешь кататься на коньках?
К вечеру поднялась настоящая снежная буря. Наташа сидела у камина и снова мурлыкала песенку, ту самую, что не оценил Бартон. Её рыжие кудри отросли и пушились, со свирепой решимостью она сражалась с ними и терзала волосы жёсткой расчёской, обнаруженной в доме.
- Я подпёр заднюю дверь и обошёл дом с этой стороны, - сказал вошедший Клинт, стряхивая с себя снег. – Напомни мне к ночи закрыть заслонки у двух больших труб, чёрт его знает, на что способен этот ветер – может и трубу снесёт.
Наташа кивнула и ещё больше застряла расчёской в волосах.
- Погоди, сейчас. Я сейчас разденусь и помогу.
Когда Клинт вернулся, Наташа как раз достала ножик, выйдя из терпения.
- Да ты что! Дай сюда. Я распутаю. Сиди, пой свою песню и не шевелись. Если будет больно – скажешь. Хочешь забавное? Помнишь нашего первого клиента, любопытного мистера Кристиана Холторсена? Оказывается, у него «говорящая» фамилия. «Холтор» - ворота Тора.
Наташа вздрогнула, и что-то снова её царапнуло, где-то глубоко, внутри, в душе, непонятно где.
- Клинт, ты их только ещё больше запутываешь.
- Вовсе нет. Всё нормально, Таша. Поздно, иди спать.
Она обернулась и зачем-то внимательно посмотрела на него, может быть, стараясь запомнить, может быть, что-то высмотреть в таком всегда спокойном лице.
- Иди. Я погашу огонь, закрою заслонки и всё сделаю как надо.
Проснулась она от тишины, щемящей, болезненной, белой-белой тишины. Сначала она просто лежала под одеялом, прислушиваясь, ещё не понимая, что не так, а затем, сообразив, вскочила и, не обращая внимания на холод, в одной длинной ночной рубашке, бросилась вон из комнаты. Дом был пуст.
Прихватив шаль и набросив её на плечи, Наташа обежала весь дом. Через пять минут – слишком быстро – у неё сдали нервы, и она закричала в пустоту дома: «Клинт!» Босая, она сбежала по холодным ступеням лестницы, выскочила на улицу и задохнулась от изумления: кругом было всё белое, лежал снег, и тянулась полузанесённая цепочка следов, которая внезапно обрывалась, будто человек шёл, а затем взлетел или просто исчез. Не понимая, не веря своим глазам, она пошла по этим следам, потом у неё подломились колени, и она упала в снег, будучи почти в беспамятстве. «Клинт!», - крикнула она, зная, что никто ей не ответит.
Как она вернулась в дом, переоделась, развела огонь и закрыла задвижку на двери, Наташа не помнила. Она знала, что её воля, её «дрессировка» помогли ей сделать всё необходимое, спасти себя, а не оставаться там, лежать в снегу и умирать. Заварив крепкого чая, она сидела, сцепив руки, пытаясь понять, что произошло и что ей следует делать. Все её предчувствия, подозрения обрели плоть, она знала, была уверена, что без маленького асгардского засранца здесь не обошлось. Локи. «Дзынь», - сказала чашечка. Наташа опустила глаза и поняла, что отломала у чашки ручку. Почему она была так уверена в том, что здесь замешан этот божок – ни у кого до недавнего момента не получалось воздействовать на Бартона и взять над ним власть. И Локи жаждал мести за то, что у него отобрали «игрушку», за то, что Наташа обвела его вокруг пальца. Итак, она догадывалась, кто похитил Клинта, но куда Локи его увёл, где держит? У этого асгардского выходца была привычка: иметь вполне земное прикрытие. Значит, нужно вернуться на материк и попробовать поискать, не объявился ли новый авантюрист или преступник с идеей мирового господства. Наташа встала, внимательно огляделась, сделала выдох и вдох, а затем начала хозяйничать. Сначала она сделала завтрак и заставила себя всё съесть, затем она нашла рюкзак и старательно принялась набивать его едой. Прошла в комнату Клинта и нашла то, что было нужно: карту острова и подъезд к мосту, соединяющему остров и материк; карту дорог Европы; расписание парома. Потом она вычистила камины, спустилась в подвал и вылила оставшееся пиво из бочек, чтобы не закисло. Прибралась в доме, написала подробную записку, где и что можно найти в доме, для будущих возможных жильцов.
Светловолосый великан стучал в ворота, грозя снести их только ударами кулаков.
- Нету тама никого. Были хозяева – сгинули.
Великан обернулся, глядя на молодого парня, с серыми диковатыми глазами.
- Как сгинули? Кто здесь жил? Мне нужны два человека: мужчина и женщина. Они здесь жили?
Парень торопливо закивал головой.
- Держали тут недолго заведение. Наши все обрадовались, что можно хоть нормально глотку промочить, а то приходилось таскаться в соседнюю деревню. А потом взяли – и сгинули.
Великан сжал кулаки, скрипнул зубами и снова уточнил:
- Давно они пропали?
- Вчера.
TBC
Немного пафосное название получается. Или в традиции дамских романов
Но в рамках ретейлинга - вроде как, "говорящее".
Название: Лёд в глазах и огонь в сердце
Автор: Lina Clean
Ответсек, она же бета: Verao
Рейтинг: PG-13,
Персонажи: Клинт Бартон, Наташа Романофф, Локи
Пейринг: Наташа Романофф/ОЖП
Жанр: драма-сказка, ретейлинг «Снежной Королевы»
Краткое содержание: Спасать Клинта - привычное занятие для Наташи.
От автора: Написано для Хельга Винтер, с любовью и преданностью. Временной отрезок - где-то полгодика спустя, после действий фильма. Роли это почти не играет, просто хочется закрепить.
***
То, что ее подстрелили, Наташа поняла не сразу, она продолжала отвлекать на себя огнем охрану - Клинт тем временем уходил с объекта. Так получилось, она об этом сожалела, но - так получилось. Бартон работал на этом задании с ней в связке, по идее он должен был прикрывать отход с фабрики "Шварцкопф", которая на деле таковой не была и о волосах тысяч немок и всех европеек - вряд ли заботилась. Прикрытие было удачным, гнездо "ГИДРЫ", точнее, одно из гнезд, было раскрыто не сразу. Но все же раскрыто. Их послали проверить, что именно творится в этой точке, не здесь ли удерживают маленького гения из Бразилии, похищенного четыре месяца назад, и идти должна была Наташа. Когда в глазах заплясали мушки, она догадалась дотронуться до плеча и удивленно отметила, что ей исключительно повезло - пуля зацепила мякоть руки и даже не застряла, но, боже мой, как же кровила рука. Да, это было ошибкой, не заметить сразу и не оценить опасность положения.
Читать дальше
TBC
Название: Лёд в глазах и огонь в сердце
Автор: Lina Clean
Ответсек, она же бета: Verao
Рейтинг: PG-13,
Персонажи: Клинт Бартон, Наташа Романофф, Локи
Пейринг: Наташа Романофф/ОЖП
Жанр: драма-сказка, ретейлинг «Снежной Королевы»
Краткое содержание: Спасать Клинта - привычное занятие для Наташи.
От автора: Написано для Хельга Винтер, с любовью и преданностью. Временной отрезок - где-то полгодика спустя, после действий фильма. Роли это почти не играет, просто хочется закрепить.
***
То, что ее подстрелили, Наташа поняла не сразу, она продолжала отвлекать на себя огнем охрану - Клинт тем временем уходил с объекта. Так получилось, она об этом сожалела, но - так получилось. Бартон работал на этом задании с ней в связке, по идее он должен был прикрывать отход с фабрики "Шварцкопф", которая на деле таковой не была и о волосах тысяч немок и всех европеек - вряд ли заботилась. Прикрытие было удачным, гнездо "ГИДРЫ", точнее, одно из гнезд, было раскрыто не сразу. Но все же раскрыто. Их послали проверить, что именно творится в этой точке, не здесь ли удерживают маленького гения из Бразилии, похищенного четыре месяца назад, и идти должна была Наташа. Когда в глазах заплясали мушки, она догадалась дотронуться до плеча и удивленно отметила, что ей исключительно повезло - пуля зацепила мякоть руки и даже не застряла, но, боже мой, как же кровила рука. Да, это было ошибкой, не заметить сразу и не оценить опасность положения.
Читать дальше
TBC