И целыми днями раздевать и жарить ©
Название: “Epitaph One” (Название перекликается с одноименным эпизодом тв-шоу Dollhouse, но не имеет общих сюжетных линий)
Автор: me
Бета: продавец счастья.
Персонажи/пейринг: Черная Вдова/Хоукай, Фил Коулсон
Жанры: ангст, Deathfic (смерть персонажей), РОV Клинта (отчасти)
Саммари: Клинт пытается написать эпитафию для спойлер!Наташи, но получается нечто другое.
Предупреждения: OOC, AU. Автор как всегда пытался писать в мувиверсе, но без комиксов не обошлось.
1336 слов«Однажды мне приснился сон, Фил, - так начинался импровизированный отчет Клинта Бартона. - Он был короткий. Я стоял в поле, или мне так казалось. Надо мной проплывали белоснежные кучевые облака, затягивая кроваво-красное небо. Такого цвета оно бывает на закате в июле, и то исключительно над пагодой в Киото.
Я поднял взгляд, прикрыл веки и, когда снова посмотрел перед собой, меня окружила целая толпа людей, их было так много, что их тела, руки, ногти впивались мне в грудь, плечи и живот. Но, нет, они не хотели причинить мне зла. Дело было в том, что им просто было негде стоять на этом поле, и потому мы все оказались прижаты друг к другу. На их лицах было лишь выражение немого вопроса. Догадываешься, какого? Нет? Я расскажу тебе больше.
Все эти люди были для меня лишь серой массой и только ее рыжие волосы выделялись в толпе. Ее глаза заволокло полупрозрачной сероватой пленкой, скрывая зрачки и радужную оболочку. Иные сказали бы, что она ослепла, но мы-то с тобой знаем, что подобное впечатление создается, когда человек умирает.
Ну, так вот, их были сотни или даже тысячи. И, знаешь, что объединяло этих мертвецов? Это я убил их».
Клинт отложил планшет и вытащил из жилетки пачку сигарет. Приподняв крышку, извлек из упаковки сигарету и зажигалку, невольно сосчитал оставшееся количество в пачке – девять. Хватит ли до конца ночи? Приложив сигарету ко рту, Бартон снова просмотрел напечатанный текст. Содержание казалось одновременно неимоверно пафосным, отстраненным и в тоже время насмешливым. Будто ему все это безразлично. Ему не было все равно. Именно поэтому на столе среди пустых и наполовину опустошенных бутылок виски имелся специально приготовленный «Магнум» с вытащенным магазином и выпотрошенными из него патронами. Необходимо было все прочистить и удостовериться, что не произойдет осечки.
Клинт подошел к окну, вглядевшись в ночное небо. Он не отдавал себе отчета в том, что крутил колесико зажигалки, тушил пламя указательным и большим пальцами и зажигал снова.
Мысленно Клинт начал придумывать новое письмо, так и сойдясь на том, что предыдущее не лезло ни в какие ворота.
«Привет, Фил!
Наверное, ты не поверишь, что спустя столько лет я вдруг решил рассказать тебе об одном задании. Кажется, я должен был выполнить его в Пуэрто-Рико. Ты сказал, что она – супершпионка, и что достигла допустимого предела. Но, на самом деле, я не думаю, что ты хоть что-то знаешь о границе между добром и злом.
Кому, как не мне остается прихлопнуть шпионку? Я ведь здесь, в Щ.И.Т.е, самый отъявленный ликвидатор шпионажа. Или просто ликвидатор? Не важно. Знаешь, что на самом деле имеет значение? То, что я должен был сделать все как обычно. Выследить и убить. Но, нет, в пакете ясно было сказано, что мне следовало действовать по такому плану: войти к ней в доверие, пресечь эту кровавую вендетту на корню, завербовать в Щ.И.Т., а если что-то пойдет не так – уничтожить ее.
Верно, ты не помнишь, как ее звали. Ее имя Наташа. Она была русской.
Ни до нее, ни после мне не приходилось контактировать с русскими. Они пьют примерно столько же, сколько и ирландцы. Потому, наверное, она и позволила мне присесть за ее столик и угостить ее «Маргаритой». По всей видимости, это был не первый коктейль за вечер, который она выпила. Не знаю, почему она была так неосторожна. Может, потому, что на уровне подсознания ожидала кого-то вроде меня.
Я рассказал ей анекдот, тот самый, про то, как два ирландца заходят в бар, один из них маленького роста, а второй… ну, короче, ты в курсе. Ей анекдот понравился, она рассмеялась, наши взгляды встретились, я неосознанно коснулся ее руки. Она вздрогнула, и, наверное, уже тогда догадалась о том, кто я. Наташа была очень проницательной. Прямо завидки берут, насколько дальновидной особой она была.
Понравится тебе это или нет, но я бы с большим удовольствием хотел бы рассказать о всех мерзостях, что вытворял с ее мертвым телом...»
Клинт содрогнулся от собственных мыслей и снова вернулся к секретеру, отхлебнув из початой бутылки, он стер то, что написал изначально, и, прикурив, неуверенно начал набирать новый текст.
«Я никогда не был из тех, у кого оставалось время для того, чтобы просто пожить. И теперь, когда моя лебединая песня спета…»
Клинт вытащил сигарету изо рта, оставив ее тлеть в пепельнице, его взгляд скользнул по пулям, и он, снова потеряв нить повествования, принялся укладывать железяки в магазин. Когда работа была закончена, он почувствовал себя лучше. Настолько лучше, что те несколько строк, что он успел написать, показались ему вдохновляющими.
«И теперь, когда моя лебединая песня спета, у меня, наконец, появилось несколько часов, чтобы подумать.
Наверное, я всегда следовал за твоей тенью Фил, а потом за ее тенью».
Клинт стер последнее предложение, встал и вышел в коридор. Откопав свой новомодный колчан среди ее разбросанных вещей, Бартон ловко извлек из потайного отделения обручальное кольцо. Надев его на безымянный палец правой руки, лучник вернулся в комнату и, взяв планшет, заходил с ним по помещению.
Мановением руки он снова все стер. Засунув устройство подмышку, Клинт покрутил кольцо на пальце, невольно закусив губы.
«Нет ничего хуже мертвого суперагента, Фил. Особенно, если он погиб при невыясненных обстоятельствах. И когда на тебя посыплется ворох инсинуаций его жизни, стоит лишь определиться с тем, что запомнил сам. Потому что нельзя сомневаться в близком человеке. Иначе кем ты становишься, пытаясь разыскивать сомнительную истину? Скажешь, что на самом деле не ставишь под сомнение свои собственные чувства? А что, если без этих чувств нет и самого тебя»?
Перед его внутренним взором пронеслись яркие алые вспышки. Вот он целует ее в мертвые уста, и это реальность. Но в другое мгновение Клинт видит иную картину. Поступок, вовсе недостойный джентльмена. Воображаемая громкая пощечина отзывается в его голове, будто хлесткий удар кнута. Он бьет ее снова и снова, вовсе чтобы не остудить пыл или в силу сомнительной сексуальной игры. Наташа инстинктивно прижимает руку к щеке, тут же группируясь и приняв стойку. Но отчего-то выжидая, будто это всего лишь спарринг.
Клинт берет в руки стрелу, подносит хвостовик к крыльям носа, слушая ее металлический запах.
Наташа не плачет, не умоляет, не пытается сбежать. В ее глазах что-то отмирает, она иезуитски улыбается, касаясь наконечника стрелы указательным наманекюренным пальчиком с кроваво-красным покрытием.
Прижав ее к стене и собрав волосы в кулак, Клинт проводит наконечником стрелы вдоль пульсирующей вены. Он чувствует, как по ее коже пробежала мелкая дрожь, ноги Наташи подгибаются, и она опускается на колени, попытавшись освободиться из захвата, но встретив лишь полный ненависти взгляд, успокаивается, и будто смерившись, опускает голову.
Хоукай отламывает сгусток яда от наконечника, отбрасывая уже ставшую ненужной стрелу, он разбивает флакон, поранив собственную ладонь. Он точно знает, каково действие этой прозрачной жидкости. У него есть несколько минут, которых всегда недостаточно, прежде чем яд, смешавшийся с его кровью, доберется по венам до сердца. Еле движимыми пальцами Клинт проводит по ее губам, и она покорно слизывает капли.
- От твоей руки смерть вдвойне приятней, любимый, - шепчет Наташа, и ее голос становится сравнимым с дуновение ветра. Взаправду она бы не ослабела столь быстро.
- Пошла ты, - с чувством произносит Клинт, двигая губами и в реальности.
Клинт не может ничего поделать со своими сомнениями. Возможно, если бы он поступил так, а не иначе, ему было бы чуточку легче. Не дал бы другим манипулировать его женой, подставляя ее под огонь Щ.И.Т.а, и не позволил бы порочить ее доброе имя. Конечно, иные люди могли найти другой выход. И он искал, до самой ее гибели, а в итоге никого не спас и лишь больше увяз в интригах и лжи. Черной Вдовы больше нет, а ее паутина продолжает опутывать его.
И, чтобы он себе не придумывал, по-настоящему свободным он почувствует себя минут через пять.
- Иду за тобой, любимая, - произносит Бартон, разрезая своим голосом густую тишину ее квартиры, он сжимает в кулак правую руку так сильно, что костяшки побелели, а кольцо впилось в ладонь. Ему становится по-настоящему холодно, будто действие яда проникло за пределы его фантазий.
В конце концов, Клинт составил следующее сообщение:
«А, знаешь, что, Фил? На самом деле я ее не убивал. И, да, я знал о проекте «Октябрь*» еще на стадии его разработки.
Так больше не может продолжаться.
Я ухожу».
Клинт Бартон поднес пистолет к своему виску, закрыл глаза и нажал на курок. Осечки не было.
____________
Написано 27.09.2012г.
*Отсылка к комикс-канону.
Автор: me
Бета: продавец счастья.
Персонажи/пейринг: Черная Вдова/Хоукай, Фил Коулсон
Жанры: ангст, Deathfic (смерть персонажей), РОV Клинта (отчасти)
Саммари: Клинт пытается написать эпитафию для спойлер!Наташи, но получается нечто другое.
Предупреждения: OOC, AU. Автор как всегда пытался писать в мувиверсе, но без комиксов не обошлось.
1336 слов«Однажды мне приснился сон, Фил, - так начинался импровизированный отчет Клинта Бартона. - Он был короткий. Я стоял в поле, или мне так казалось. Надо мной проплывали белоснежные кучевые облака, затягивая кроваво-красное небо. Такого цвета оно бывает на закате в июле, и то исключительно над пагодой в Киото.
Я поднял взгляд, прикрыл веки и, когда снова посмотрел перед собой, меня окружила целая толпа людей, их было так много, что их тела, руки, ногти впивались мне в грудь, плечи и живот. Но, нет, они не хотели причинить мне зла. Дело было в том, что им просто было негде стоять на этом поле, и потому мы все оказались прижаты друг к другу. На их лицах было лишь выражение немого вопроса. Догадываешься, какого? Нет? Я расскажу тебе больше.
Все эти люди были для меня лишь серой массой и только ее рыжие волосы выделялись в толпе. Ее глаза заволокло полупрозрачной сероватой пленкой, скрывая зрачки и радужную оболочку. Иные сказали бы, что она ослепла, но мы-то с тобой знаем, что подобное впечатление создается, когда человек умирает.
Ну, так вот, их были сотни или даже тысячи. И, знаешь, что объединяло этих мертвецов? Это я убил их».
Клинт отложил планшет и вытащил из жилетки пачку сигарет. Приподняв крышку, извлек из упаковки сигарету и зажигалку, невольно сосчитал оставшееся количество в пачке – девять. Хватит ли до конца ночи? Приложив сигарету ко рту, Бартон снова просмотрел напечатанный текст. Содержание казалось одновременно неимоверно пафосным, отстраненным и в тоже время насмешливым. Будто ему все это безразлично. Ему не было все равно. Именно поэтому на столе среди пустых и наполовину опустошенных бутылок виски имелся специально приготовленный «Магнум» с вытащенным магазином и выпотрошенными из него патронами. Необходимо было все прочистить и удостовериться, что не произойдет осечки.
Клинт подошел к окну, вглядевшись в ночное небо. Он не отдавал себе отчета в том, что крутил колесико зажигалки, тушил пламя указательным и большим пальцами и зажигал снова.
Мысленно Клинт начал придумывать новое письмо, так и сойдясь на том, что предыдущее не лезло ни в какие ворота.
«Привет, Фил!
Наверное, ты не поверишь, что спустя столько лет я вдруг решил рассказать тебе об одном задании. Кажется, я должен был выполнить его в Пуэрто-Рико. Ты сказал, что она – супершпионка, и что достигла допустимого предела. Но, на самом деле, я не думаю, что ты хоть что-то знаешь о границе между добром и злом.
Кому, как не мне остается прихлопнуть шпионку? Я ведь здесь, в Щ.И.Т.е, самый отъявленный ликвидатор шпионажа. Или просто ликвидатор? Не важно. Знаешь, что на самом деле имеет значение? То, что я должен был сделать все как обычно. Выследить и убить. Но, нет, в пакете ясно было сказано, что мне следовало действовать по такому плану: войти к ней в доверие, пресечь эту кровавую вендетту на корню, завербовать в Щ.И.Т., а если что-то пойдет не так – уничтожить ее.
Верно, ты не помнишь, как ее звали. Ее имя Наташа. Она была русской.
Ни до нее, ни после мне не приходилось контактировать с русскими. Они пьют примерно столько же, сколько и ирландцы. Потому, наверное, она и позволила мне присесть за ее столик и угостить ее «Маргаритой». По всей видимости, это был не первый коктейль за вечер, который она выпила. Не знаю, почему она была так неосторожна. Может, потому, что на уровне подсознания ожидала кого-то вроде меня.
Я рассказал ей анекдот, тот самый, про то, как два ирландца заходят в бар, один из них маленького роста, а второй… ну, короче, ты в курсе. Ей анекдот понравился, она рассмеялась, наши взгляды встретились, я неосознанно коснулся ее руки. Она вздрогнула, и, наверное, уже тогда догадалась о том, кто я. Наташа была очень проницательной. Прямо завидки берут, насколько дальновидной особой она была.
Понравится тебе это или нет, но я бы с большим удовольствием хотел бы рассказать о всех мерзостях, что вытворял с ее мертвым телом...»
Клинт содрогнулся от собственных мыслей и снова вернулся к секретеру, отхлебнув из початой бутылки, он стер то, что написал изначально, и, прикурив, неуверенно начал набирать новый текст.
«Я никогда не был из тех, у кого оставалось время для того, чтобы просто пожить. И теперь, когда моя лебединая песня спета…»
Клинт вытащил сигарету изо рта, оставив ее тлеть в пепельнице, его взгляд скользнул по пулям, и он, снова потеряв нить повествования, принялся укладывать железяки в магазин. Когда работа была закончена, он почувствовал себя лучше. Настолько лучше, что те несколько строк, что он успел написать, показались ему вдохновляющими.
«И теперь, когда моя лебединая песня спета, у меня, наконец, появилось несколько часов, чтобы подумать.
Наверное, я всегда следовал за твоей тенью Фил, а потом за ее тенью».
Клинт стер последнее предложение, встал и вышел в коридор. Откопав свой новомодный колчан среди ее разбросанных вещей, Бартон ловко извлек из потайного отделения обручальное кольцо. Надев его на безымянный палец правой руки, лучник вернулся в комнату и, взяв планшет, заходил с ним по помещению.
Мановением руки он снова все стер. Засунув устройство подмышку, Клинт покрутил кольцо на пальце, невольно закусив губы.
«Нет ничего хуже мертвого суперагента, Фил. Особенно, если он погиб при невыясненных обстоятельствах. И когда на тебя посыплется ворох инсинуаций его жизни, стоит лишь определиться с тем, что запомнил сам. Потому что нельзя сомневаться в близком человеке. Иначе кем ты становишься, пытаясь разыскивать сомнительную истину? Скажешь, что на самом деле не ставишь под сомнение свои собственные чувства? А что, если без этих чувств нет и самого тебя»?
Перед его внутренним взором пронеслись яркие алые вспышки. Вот он целует ее в мертвые уста, и это реальность. Но в другое мгновение Клинт видит иную картину. Поступок, вовсе недостойный джентльмена. Воображаемая громкая пощечина отзывается в его голове, будто хлесткий удар кнута. Он бьет ее снова и снова, вовсе чтобы не остудить пыл или в силу сомнительной сексуальной игры. Наташа инстинктивно прижимает руку к щеке, тут же группируясь и приняв стойку. Но отчего-то выжидая, будто это всего лишь спарринг.
Клинт берет в руки стрелу, подносит хвостовик к крыльям носа, слушая ее металлический запах.
Наташа не плачет, не умоляет, не пытается сбежать. В ее глазах что-то отмирает, она иезуитски улыбается, касаясь наконечника стрелы указательным наманекюренным пальчиком с кроваво-красным покрытием.
Прижав ее к стене и собрав волосы в кулак, Клинт проводит наконечником стрелы вдоль пульсирующей вены. Он чувствует, как по ее коже пробежала мелкая дрожь, ноги Наташи подгибаются, и она опускается на колени, попытавшись освободиться из захвата, но встретив лишь полный ненависти взгляд, успокаивается, и будто смерившись, опускает голову.
Хоукай отламывает сгусток яда от наконечника, отбрасывая уже ставшую ненужной стрелу, он разбивает флакон, поранив собственную ладонь. Он точно знает, каково действие этой прозрачной жидкости. У него есть несколько минут, которых всегда недостаточно, прежде чем яд, смешавшийся с его кровью, доберется по венам до сердца. Еле движимыми пальцами Клинт проводит по ее губам, и она покорно слизывает капли.
- От твоей руки смерть вдвойне приятней, любимый, - шепчет Наташа, и ее голос становится сравнимым с дуновение ветра. Взаправду она бы не ослабела столь быстро.
- Пошла ты, - с чувством произносит Клинт, двигая губами и в реальности.
Клинт не может ничего поделать со своими сомнениями. Возможно, если бы он поступил так, а не иначе, ему было бы чуточку легче. Не дал бы другим манипулировать его женой, подставляя ее под огонь Щ.И.Т.а, и не позволил бы порочить ее доброе имя. Конечно, иные люди могли найти другой выход. И он искал, до самой ее гибели, а в итоге никого не спас и лишь больше увяз в интригах и лжи. Черной Вдовы больше нет, а ее паутина продолжает опутывать его.
И, чтобы он себе не придумывал, по-настоящему свободным он почувствует себя минут через пять.
- Иду за тобой, любимая, - произносит Бартон, разрезая своим голосом густую тишину ее квартиры, он сжимает в кулак правую руку так сильно, что костяшки побелели, а кольцо впилось в ладонь. Ему становится по-настоящему холодно, будто действие яда проникло за пределы его фантазий.
В конце концов, Клинт составил следующее сообщение:
«А, знаешь, что, Фил? На самом деле я ее не убивал. И, да, я знал о проекте «Октябрь*» еще на стадии его разработки.
Так больше не может продолжаться.
Я ухожу».
Клинт Бартон поднес пистолет к своему виску, закрыл глаза и нажал на курок. Осечки не было.
____________
Написано 27.09.2012г.
*Отсылка к комикс-канону.
@темы: Фанфик, Hawkeye/Black Widow